Анонсы:
- Работы достпуны к приобретению на сайте галереи "Eggz Gallery"
О проекте:
Где проходит тонкая грань между производителем контента и художником? Где находятся точки соприкосновения этих двух «ролей» и где они расходятся?
Современный быт стал чрезмерно завязан на виртуальности – наличие социальных сетей ярче любых официальных документов подтверждает факт персонального бытия. В сфере искусства необходимость быть представленным затрагивает не только создание произведения, но и саму личность художника. Пост с новой работой уже не акт репрезентации (эмансипированный, не требующий посредника между художником и зрителем), а лишь одно из сотни сообщений в персонализированной информационной ленте. Любое проявление себя в сети – становится продуцированием контента. Весь мир — соцсеть, и люди в нём — контентмейкеры.
Обоюдное влияние художника на аудиторию и аудитории на художника стало проще и целенаправленней. Потребность оставаться видимым вынуждает подстраиваться под жесткий регламент алгоритмов, погружающий в пучину постоянного производства контента. Тысяча и одна ночь в современной интерпретации, где каждый становится Шахерезадой со своим перечнем бесконечных историй.
Репрезентация искусства более не может быть формальным представлением произведений на заданной площадке — эта опция давно исчерпана. Добавленная эстетическая и этическая стоимость искусства теперь заключается в сопровождающем его контенте, а художник обременяется новой ролью. Теперь ему нужно показывать больше, громче и интенсивней.
Итог:
Двадцать один день под присмотром камер, прохожих и посетителей подошел к концу. Но какие итоги можно подвести, чтобы избежать банальностей? Суть проекта заключалась в исследовании флюидного социального положения художника и испытании границ "художник-зритель" на прочность. Результатом можно считать определение личного спектра ролей, которые на себя примерил a l e s h a.
Другой стороной проекта было обращение a l e s h a внутрь себя, испытание собственных моральных, физических и профессиональных возможностей. Хотя может показаться, что опыт пандемии выработал лояльность к заточению, добровольная изоляция на фоне кипящей жизни за стеклом и взгляда невидимых наблюдателей в сети культивирует околошизоидное состояние. Необходимость постоянно быть занятым, работать над тем или иным произведением в тысячный раз развенчивает миф о исключительно музообразной (вдохновленной музами) природе искусства. A l e s h a испытал эффект повышения работоспособности на фоне бытовой дереализации: зацикленность на мелочах, деталях, запахах, текстурах, восприятие собственной деятельности как бы со стороны. "21 день" стал перформансом о границах, в том числе внутренних.
Каждый день проекта — это не просто сумма часов, вереница прохожих за окном галереи или коллекция созданных работ, но и реальный физический след: двадцать одна вытатуированная отметка на теле художника. Этот жест повторяет традицию европейского акционизма, стремящегося обогатить перформанс большей материальностью, оставляя за любым действием реальный след. Получился своего рода натуралистичный каламбур — "21 день" теперь буквально останется с художником до конца его дней.
About the performance:
Where is the fine line between a content producer and an artist? Where are the points of contact between these two "roles" and where do they diverge?
Modern life has become excessively tied to virtuality - the presence of social networks confirms the fact of personal existence more clearly than any official documents. In the field of art, the need to be represented affects not only the creation of a work, but also the artist's personality. A post with a new work is no longer an act of representation (emancipated, not requiring an intermediary between the artist and the viewer), but just one of a hundred messages in a personalized information feed. Any manifestation of oneself on the network becomes content production. The whole world is a social network, and the people in it are content makers.
The mutual influence of the artist on the audience and the audience on the artist has become simpler and more purposeful. The need to remain visible forces one to adapt to the strict regulations of algorithms, plunging into the abyss of constant content production. A Thousand and One Nights in a modern interpretation, where everyone becomes Scheherazade with their own list of endless stories. Representation of art can no longer be a formal presentation of works on a given platform – this option has long been exhausted. The added aesthetic and ethical value of art now lies in the content that accompanies it, and the artist is burdened with a new role. Now he must show more, louder and more intensely.
Summary:
Twenty-one days under the watchful eye of cameras, passers-by and visitors have come to an end. But what results can be drawn to avoid banalities? The essence of the project was to explore the fluid social position of the artist and test the boundaries of "artist-viewer" for strength. The result can be considered the definition of the personal spectrum of roles that a l e s h a tried on.
The other side of the project was a l e s h a turning inward, testing his own moral, physical and professional capabilities. Although it may seem that the experience of the pandemic has developed a loyalty to confinement, voluntary isolation against the backdrop of a seething life behind glass and the gaze of invisible observers on the Internet cultivates a quasi-schizoid state. The need to constantly be busy, to work on this or that work debunks for the thousandth time the myth of the exclusively muse-like (inspired by muses) nature of art. A l e s h a experienced the effect of increased productivity against the background of everyday derealization: fixation on trifles, details, smells, textures, perception of one's own activity as if from the outside. "21 Days" became a performance about boundaries, including internal ones.
Each day of the project is not just a sum of hours, a line of passers-by outside the gallery window or a collection of created works, but also a real physical trace: twentyone tattooed marks on the artist's body. This gesture repeats the tradition of European actionism, which seeks to enrich performance with greater materiality, leaving a real trace behind any action. It turned out to be a kind of naturalistic pun - "21 Days" will now literally remain with the artist until the end of his days.
